Родился 14 августа 1925 года в Новочеркасской тюрьме. Сын казачьего офицера, одного из организаторов Общедонского Антибольшевистского Восстания 1918 года. После рождения Василия Григорьевича, отец был расстрелян. К расстрелу приговорили и мать. Она успела передать ребенка на волю, через одного из станишников, служившего в Новочеркасской тюрьме. Пивоварова вырастили соседи, являвшиеся дальними родственниками.

Маленькому Василию, не говорили трагических подробностей его судьбы, и лишь когда он пошел в школу, то понял всё сам. Учитель, участник гражданской войны на стороне красных, вызвал Василия в кабинет, где избил, сказав, что знает чей он сын. Со школы Василия выгнали, как и многих детей белых казаков.

В июле 1942 года, войска Вермахта обходным манёвром пришли из Задонья в станицу Кривянскую. Казаки встретили немцев с хлебом и солью, надев спрятанные много лет шаровары с лампасами, и ордена Германской и Гражданских воин. Немцы двигались на Новочеркасск, и сразу же сотня добровольцев выступила, кто в чем был, на освобождение Столицы Казачества от большевиков.

Кривянские казаки, собрали более батальона добровольцев, преимущественно из молодёжи и стариков, и неблагонадёжных (казаков призывного возраста с "несоветским" прошлым). Казаки участвовали в операциях немецких войск по пути на Сталинград, и в самой Сталинградской Битве, в которой они понесли значительные потери, однако, многим удалось выйти из окружения и вернуться в расположение своих.
Казачья молодёжь, устраивалась на обучение в юнкерское училище Новочеркасска.

Новочеркасск, казаки, Белогвардеец,Соборная площадь, — Казаки на Соборной Площади. Новочеркасск, 1943 год.

Кривянские казаки, участвовали в операции против советских войск близ Новочеркасска, Хотунка, и отошли с позиций последними. Советские войска в том бою понесли значительные потери, о чем говорят огромные братские могилы на Хотунке. Василий, отступил с казачьими войсками, и проделал весь боевой путь до самой Австрии, где в городке Лиенц, свершилась казачья Голгофа. Более 50 000 казаков, членов их семей, попросту беженцев от советского режима, были выданы на расправу советскому СМЕРШу и НКВД.

Василий Григорьевич был приговорён к расстрелу за измену Родине. Однако, в виду малолетства, приговор заменили максимальным сроком заключения в ГУЛАГе.

... Они мне говорят, откажись от Паннвица, откажись от Краснова, откажись от Павлова, скажи, что в обозе сидел, картошку чистил. А я нет! Так они мне и вышку. Но потом, на лагеря заменили. И в 53-м, завыл гудок у нас в колонии, и объявили, что Сталин сдох. А все молчат, не могут поверить, кто-то плакать начал. А я возьми и давай кричать - "Подох гад! Что ж вы молчите не радуетесь? Ура!".

Из воспоминаний В. Г. Пивоварова.

По освобождению, и всю советскую, и не советскую эпоху, Пивоваров был подвержен репрессиям. Проблемы с работой, каждый старался припомнить. Однако спасал жизнь в Кривянской, где подобная ситуация была почти в каждой второй семье. Но вернулись в родные куреня единицы, 90% были расстреляны, замучены в лагерях, или смогли эмигрировать.

Донские казаки в борьбе с большевиками, ветераны 15 KKK — Станица Еланская, мемориал Донские Казаки в борьбе с большевиками 2008 год, В. Г. Пивоваров, П. С. Богданов, В. П. Мелихов, Ю. Г. Болоцков

Сергей Белогвардеец, Пивоваров, — Сергей Белогвардеец и Василий Григорьевич Пивоваров, станица Кривянская август 2011 год.

В конце нулевых, о Пивоварове узнала общественность, и казаки и русские люди, спешили отдать дань уважения несломимому старику. Жил он один, в своём маленьком курене-мазанке. Жил бедно, тяжело.
С помощью неравнодушных казаков, Пивоварову была организована помощь, куплен самый лучший слуховой аппарат, организована помощь продуктами питания, лекарствами предметами необходимости.

Василий Григорьевич стал медийной фигурой в Интернете, и его правда проникала в ума и сердца казаков. (Видеогаллерея внизу статьи) ⬇
В августе 2012 года, в курень к Пивоварову ворвались полицейские и врачи. Дверь старик никогда не закрывал на замок. Ему объявили, что он болен туберкулёзом, и что у него открытая форма, и он должен был госпитализирован. Его поместили в профильную больницу города Шахты, где он против своей воли провёл 8 месяцев. Как он сам говорил "Это я второй срок мотаю, за Краснова, за Паннвица..."

В апреле 2013 года, Пивоваров был привезён в хату, и будучи в тяжелом состоянии не мог вставать на ноги. В последний раз, автор статьи с ним виделся 3 июня 2013 года, и в 15 часов, 45 минут, попрощался со стариком, как позже выяснилось навсегда. Василий Григорьевич умер рано утром 14 июня.

В тот момент, я находился за 1200 км от Кривянской, и узнав о горе, бросился покупать билет на самолёт, однако, тут же выяснилось, что похороны состоятся в тот же день. Как позже выяснилось, на этом настояли прибывшие люди в штатском. Спецслужбы не желали, чтоб казаки съехались на похороны, и сами их организовали в течении десяти минут.

Видео с Василием Григорьевичем Пивоваровым.

Автобиография В. Г. Пивоварова.

Враг советской власти.

Из письма Василия Григорьевича Пивоварова.

Я родился в августе 1925 года в Новочеркасской тюрьме. Отца и мать расстреляли вскоре после моего рождения. По просьбе матери меня передали в ее родную станицу Кривянскую. Усыновителем стал казак Григорий Назарович Пивоваров, в годы гражданской войны служивший у моего родного отца в летучих отрядах, боровшихся с большевиками. Приемную мать звали Евдокия Ильинична. Они скрывали, что я им не родной сын.

Однако когда я учился во 2-м классе, кто-то донес, что я сын расстрелянного белого офицера, и меня выгнали из школы. Было трудное и голодное время, и мне пришлось пасти телят в колхозе. Чем могли, помогали оставшиеся в живых сослуживцы отца.

Позднее арестовали моего приемного отца, но по счастливой случайности это совпало со сменой сталинских палачей. Ежова сменил Берия и выпустил часть политзаключенных. В их число попал и мой отец. Тогда же после лживого заявления Сталина, что сын за отца не отвечает, мне разрешили учиться в вечерней школе и работать в колхозе конюхом.

* * *

Потом война. Рытье окопов. Школа трактористов. Летом 1942 года пришли немцы с казаками. Стали формировать добровольческий казачий полк. Я первым в станице стал добровольцем 1-го казачьего полка (1-й взвод, 1-я сотня). Получил кобылу, седло и сбрую, шашку и карабин. Принял присягу на верность батюшке Тихому Дону. Стал служить под командой Походного атамана полковника С.В. Павлова, с которым связал себя на жизнь и на смерть. Отец и мать похвалили и гордились мною.

Новочеркасск1942, — 1942 год, Новочеркасск, Соборная Площадь у памятнику Ермаку. Что это за мероприятие, установить не удалось. В комментарии к статье, просим писать ваши предположения. Возможно это и есть та самая присяга Казаков Дону.

Меня направили в школу юнкеров, но я не прошел из-за недостаточного образования. Вернулся в полк и стал служить в атаманской сотне.

В начале 1943 года красные подошли к станице. Под командой командира взвода Немгурова я оборонял свою станицу Кривянскую. Но в январе мы стали отходить и бросили свою родину на съедение большевистским палачам казачьего народа.

Прошли станицу Грушевскую, но недалеко от хутора Протопопова наткнулись на разведку красных, и мою лошадь убило. Я вылез из-под кобылы, взял патроны, гранаты-лимонки и, отстреливаясь, добрался до хутора. Мои казаки думали, что я убит, и потому бросили меня.

В хуторе я встретил других казаков, которые дали мне лошадь, накормили, и все легли спать. Я крепко заснул и ничего не слышал. Хозяйка трясет меня: «Вставай быстрей! Красные в хуторе!» Я вскочил, схватил карабин, выскочив из дома, оседлал лошадь и, перескочив верхом тын, очутился в балке. Ударил пулемет, но все закончилось благополучно. За балкой в степи встретил казаков. Удивились и кричат: «Гляди, живой!?»

И пошла моя жизнь колесом: оборона, бои и первое легкое ранение. Несмотря на него, с коня не слезал. За оборону Миуса получил первую награду. Награждал войсковой Походный атаман С.В. Павлов, а подписывал награждение генерал П.Н. Краснов.

* * *

Новочеркасский фронт, 7 февраля 1943 года

Пришел приказ на сбор добровольцев-казаков в Кировограде. Меня назначили в помощь офицерам по вербовке казаков из лагерей военнопленных. Позднее получил направление в 1-й эскадрон в Дарнице. В Бродах получили приказ на защиту Почаевской Лавры, и там я получил очередную награду. После отступления я вернулся в свою сотню.

В Западной Украине я был еще раз ранен и стал инвалидом. Лежал в госпитале во Львове, потом в Германии в городе Глагау. После выписки из госпиталя получил направление в Северную Италию в Казачий Стан. Там в крепости Азопо в 3-м полку участвовал в охране дорог и других объектов до самого ухода казаков из Италии.

* * *

Перешли через заснеженный горный перевал в Австрию. Возле города Лиенца у реки Драва мы разместились по палаткам повзводно. Я был назначен приказом генерала Т.И Доманова командиром взвода стариков. Во взводе было 60 человек.

Говорили, что война еще не кончилась, что Западные страны вместе с РОА (Русской Освободительной Армией) и казаками пойдут на Восток. Но это был самообман. Были и другие слухи о нашей дальнейшей судьбе. Никто не знал, что англичане нас уже продали Сталину.

Точно не помню, когда это случилось, но однажды вызывает меня П.Н. Донсков и зачитывает приказ убитого Походного атамана С.В. Павлова о третьем награждении, которое запоздало из-за хаоса при отступлении. Одновременно он вручил мне саблю и наган.

Когда англичане объявили, что нас будут выдавать в Советский Союз, все всколыхнулись: крики, шум, плач. Старики сделали помост. Утром пошли на молебен. Юнкера окружили молящихся, взявшись за руки. Сначала было тихо, только голоса священников, хора и молящихся. Но подошли танки и машины с английской пехотой. Англичане сразу бросились на нас. Стали бить по головам и рукам юнкеров, чтобы разорвать их цепь. Хватали людей и бросали в машины.

У меня был парабеллум (немецкий пистолет) и две гранаты-лимонки. Когда раздались первые выстрелы, и меня чем-то зацепило, я выхватил лимонку, хотел бросить ее в англичан. Но ко мне подскочили наши кривянские и другие казаки: «Ты что делаешь? Нас же сейчас всех перебьют! Соображай, ведь ты командир взвода!» Убрал гранату, и мы побежали к реке Драве. В горах прошли дожди, и Драва была бурной и полноводной. Но что там творилось!?

Женщины с детьми и казаки прямо с моста бросаются в воду. Англичане пытаются их вылавливать. Вечная память донцам, кубанцам, терцам и калмыкам, утонувшим в Драве!

Ко мне подходит шотландец в юбке и показывает рукой. Я грешным делом подумал, что обоссался. Но это была моя и чужая кровь. По лесу дошел до австрийцев, они меня перевязали, и пошел искать нашу добровольческую сотню. Не нашел ее и вернулся в свой взвод стариков. Когда шел по лесу, видел много повесившихся казаков. Будьте прокляты, английские палачи!

Пришел назад, начали сходиться старики. Англичане убирают трупы. Я поговорил со станичниками и лег было спать. Вдруг пришли машины и начали сваливать продукты: мешки и ящики с консервами, колбасой, немецким хлебом. Мы поужинали и крепко заснули. Утром меня и других вытаскивают из палатки за ноги, скручивают руки проволокой, бросают в машину через задний открытый борт, повезли к железной дороге и погрузили в вагоны, как мусор.

* * *

Прибыли в советскую зону. Нас разгрузили. Позднее подошел капитан и спросил, какой я станицы. Ответил, что Кривянской. Он отвел меня в санпункт на перевязку и принес гражданское барахло. Я снял форму и переоделся. Капитан подвел меня к гражданским, и я влился в их кучу. Возможно, этим капитан помог мне избежать более серьезных последствий.

Нас опять погрузили в вагоны и поперли в СССР. Прибыли в Караганду. Там нас не приняли и направили в Кемерово. В лагере распределили по баракам и отправили работать в шахту.

Привели под конвоем в здание шахты и у ламповой всех посадили на пол. Один энкавэдист кричит: «Смотрите, это фашистские прихвостни! Они хотели вас закабалить!» Мы встали и запели: «Ревела буря, гром гремел…» Нас стали усмирять прикладами, а вольные шахтеры плакали. Потом они говорили: «Мы — сибиряки, ждали РОА и казаков. А вы струсили!» Были и такие, что называли нас фашистами.

Когда наш поезд из Караганды прибыл на шахту «Южная», подошли шахтеры и спрашивают: «Есть здесь Кривянские?» Отвечаю: «Я, Пивоваров Василий Григорьевич!» Закричали: «Твой отец здесь! Гриша, твой сын прибыл с этапом!» Дух захватило, нечем дышать. Стал читать молитву. Но отца увезли и списали по 2-й группе инвалидности. Станичники не бросили меня.

Дай Бог им счастья на том Свете, чтобы им — великим мученикам — там была зеленая степная трава!

Да пусть будут прокляты большевистские звери, которые, уничтожая казачество, рвали казачье мясо и пили казачью кровь! На этом кончаю. Разболелась голова, комок подошел к горлу…