"Родина в говне" или "Дымоход судьбы".

Издание второе, дополненное.

     В начале 1960-ых вернулся из сибирских лагерей Донской казак по кличке Лазарь. Как только вышел он из вагона на вокзале Новочеркасска, то неприветливый, но такой родной степной ветер, окропил его каплями осеннего дождя. В скверике близ вокзала, на не ремонтированной с 1920 года лавочке, спал пьяный милиционер. По сторонам никого не было, и казак тихо шепнул:

     - М-да. Случай! - и расстегнув кобуру, вытащил потёртый Наган и патроны.
      Он медленно поднимался до Собора, шурша истлевшими сапогами по листве вязов и акаций. Вот дом его однокашника по кадетскому корпусу - но распахнулось окно, и ворчащая по армянски толстая бабка, вылила прям под ноги Лазарю ведро ссанины с желтоватыми катяхами.

     - Ворот кунэм!* - злобно рявкнула бабка, и захлопнула окно казачьего куреня.
______

* - ворот кунем - на армянском угроза изнасилования в извращенной форме.

     Лазарь сжал кулаки, инстинктивно потянулся к родному брату Нагану, но сдержав себя, отправился дальше. Он пришёл к родному дому на улицу С. В его некогда богатом и красивом курене, что строил ещё отец-полковник, сталась коммунальная квартира, для инвалидов 1-ой Конной Армии, о чём явственно гласила корявая вывеска с уродливой красной звездой.

Один красноконник, без ноги и половины руки, блевал на то самое место, где мать Лазаря когда-то растила душистые розы и хризантемы. Лазарь вошёл в прихожую, и сразу же увидел вёдра с гавном. В родительской комнате играла гармошка, и изрядно нетрезвые голоса пели революционные песни. Дверь была поломана, да забрызгана чем-то вроде блевотины. Внутри комнаты, прямо на родительской кровати, играл на гармошке какой-то безногий инвалид. Рядом, на куче грязного и вонючего тряпья, открыто совокуплялись мужик в тельняшке и бледная толстая бабища в красной косынке.

За изгаженным столом сидели кривые, косые, пьяные, все до одного в зассаных кальсонах мужики, курили и жрали самогон, кто-то пел, кто-то комментировал утехи собутыльников. А на стене, где ещё остались обрывки персиковых обоев, то ли шоколадом, но скорей всего всё тем же самым гавном, крупными буквами было написано – «БУРЖУЙ!».

Лазарь, пустив скупую слезу, высадил барабан Нагана прямо через поломанную дверь, и отправился прочь, не забыв со всей мочи вдарить рукояткой револьвера в протухшее темя тому самому, блюющему в клумбу, где мама растила прекрасные цветы.

Лазарь пришёл на кладбище, и устроился жить в разорённом склепе, где стояли развороченные гробы, с истлевшими останками. На стене склепа, которая до сих пор сияла белизной побелки, было всё тем же говном написано – «Ж@ДЫ!», «Х@Й!». Хотя Краснянские, в склепе которых выдающийся советский народ оставил свои оценочные суждения, были Донцами, а не евреями, которых почему-то упомянул писавший, видимо не нашедший в гробах искомых бриллиантовых колье. Вскоре Лазарь нашёл себе хату на окраине, где в былые казачьи времена жило пропойное отребье, отбросы общества, и там пристроился.

Минуло более двух десятилетий. Настал конец 80-ых, деду Лазарю стало за 90. Отняло ногу, почти ослепли глаза. Соседка его, народная заседательша местного советского суда, Маша Буюрова, решила задушить деда, чтоб прихватить его участок.

А жила она со своим родным братом Пашей, причём как с собственным мужем – им, советским заседателям, видимо так положено. Он то и помогал ей в попытке убить деда Лазаря. Но дед, словно шашкой, стал рубать их костылём, выбив Буюровой два зуба, а брату её сломал ключицу. Буюрова долго писала жалобы, что дед Лазарь «дважды Красновец» (дед воевал и в 1917-20, и в 1941-45) и его вешать бы надобно. Но прокурор, Попандопуло, отписался, что мол, Лазарь своё уже отсидел сполна с 1945 по 1962 года, и чего зря тратить на него казённые деньги – скоро и сам помрёт!!!

В итоге дед, справедливо опасаясь нового нападения, каллиграфическим подчерком написал чернильной ручкой объявления, и опираясь на костыль, побрёл на Азовский рынок, повесить их, чтоб пустить в хату квартирантов.

На следующий день пришла толпа грузинов, все они были братья, Малхазовы. Дед сколотил себе перегородку, а большую часть хаты сдал грузинам, чтоб его ненароком не убила человеколюбивая заседательша Буюрова, вместе со своим изрядно любвеобильным братцем.

Грузины любили выпить. И стали водить в хату девку, толи Машку Галкину, толи Галку Машкину, внучку чекиста, что расстреливал казаков в 30-е и 40-е, нисколько ни жалея не стариков, не женщин, ни даже маленьких детей. В ту морозную ночь грузины принесли много вина, и Машка, чи Галка, разошлась, словно несущийся на всех парах локомотив. Утром дед Лазарь, Галка Машкина (или Машка Галкина), а также все шесть братьев-грузинов были обнаружены мёртвыми. Причиной стало то, что кто-то закрыл дымоход на крыше Лазаревой хаты мешком с песком, вследствие чего все жильцы угорели насмерть.

Соседи видели, как ночью кто-то очень похожий на Буюровых ставил к стене дедовой хаты лестницу. И пока пьяные грузины весело драли свою чекистскую подругу, некто очень похожий на брата-мужа Пашу держал эту лестницу, в то самое время как кристально честная заседательша залезла по ней наверх и заткнула соседский дымоход.

Но прокурор Попандопуло с местными ментами не нашли здесь абсолютно ничего зазорного, народный заседатель ведь! Состряпали, что грузины, девка, да дед Лазарь отравились вином. Хотя дед не пил с самого Лиенца, а точнее с 1 июня 1945 года, и никакого алкоголя в его крови вообще обнаружено не было!

Праздновали Буюровы не долго, поскольку на дармовое жильё нашёлся новый и более зубастый претендент. Он то и угостил Буюрова паленой водкой, изготовленной из метилового спирта. В итоге большого любителя выпить Пашу разбил инсульт, и до самой своей смерти он остался прикованным к постели импотентом.

Убитая горем Буюриха быстро опустилась и лишилась хлебной заседательской должности. К ней стали ходить все окрестные алкаши, с которыми она совокуплялась за бутылку прям на глазах у парализованного брата, одобрительно мычавшего и пускавшего слюни. Но иногда к ней наведывался и особенный гость – молодой стеснительный парнишка-извращенец на белой Волге, сын местного кэгэбэшника, что вскоре стал священником одного из городских православных храмов.

Вскоре, однако, брат вконец надоел Маше своим мычаньем и вонью от гниющего тела. И однажды ночью она погасила печь, и настежь открыла двери прямо в крещенские морозы, что в тот год были особенно сильны. И чёрная душа большого грешника Паши упорхнула из разлагающегося тела прямо в то самое, всем обещанное советской властью светлое будущее. Однако как выяснилось, под светлым будущим советская власть в действительности подразумевала широко распахнутую светлую топку крематория, откуда через горячий дымоход грешная Пашина душа отправилась искупать все свои многочисленные грехи в адском кипящем котле.

Буюриха наслаждалась свободой весьма недолго. Вскоре новый претендент на дармовое жильё нанял нескольких бритых братков, начисто выбивших все окна в заседательской халупе. На почве жуткого испуга, вызванного опасениями страшного возмездия за совершённые заседательские злодеяния, Буюриха начисто повредилась рассудком. Вскоре она попала в местный дурдом, где благополучно и представилась. Перед смертью, всё деда Лазаря вспоминала, да братьев Малхазовых, с той самой Галкиной, чи Машкиной. А исповедовал её тот самый попик, что заезжал к ней на папиной Волге. Говорят, он-то и помог ей скорее встретить своего тёмного господа.

А в итоге оба домовладения – и Буюровых, и деда Лазяря достались новому владельцу с типично советской голодранческой бурлацкой фамилией. Что нисколько не мешает ему быть владельцем богатого буржуйского магазина прямо в начале улицы Московской, занимающегося продажей товаров самого широчайшего профиля.

На честно наворованные при советской власти деньги этот честный бурлак построил на приобретённом месте многоэтажный жилой дом. Правда, новоявленный бизнесмен совершенно умолчал новым жильцам о том, что на месте строительства им было обнаружено большое захоронение зверски убитых чекистами казаков. Их многочисленные останки вместо нормального человеческого погребения были частично выброшены на свалку, а частично остались под фундаментом указанного жилого дома.

Благодаря действиям данного предпринимателя, из боязни понести некие убытки скрывшего захоронение невинно убиенных казаков, их души до сих пор остаются неупокоенными. В связи с чем всех без исключения жильцов указанного многоквартирного дома будет неизменно сопровождать страшный кошмар, сживший со света Буюровых, Малхазовых, их чекистскую подругу, деда Лазаря, и многих других жильцов данной территории, фактически являющейся казачьей братской могилой.

Следует упомянуть и о том, что при сносе хаты деда Лазаря в её толстых глинобитных стенах были обнаружены несколько ржавых советских снарядов, застрявших там ещё во времена Великой Отечественной войны. Это насчёт того, кто в действительности является врагом по отношению к коренному казачьему населению, и настолько ненавидит казаков, что совершенно беспричинно расстреливал Казачью Столицу из пушек! Именно эти советские враги-оккупанты в течение уже более века абсолютно безнаказанно осуществляют кровавый геноцид коренного казачьего населения Нашей Родины! К счастью – найденные советские снаряды не взорвались, поскольку вместо ужасного тротила были начинены всего лишь обыкновенным советским говном, составляющим сущность всей паршивой советской власти!

Для того чтобы начисто смыть всё это гниющее советское говно с тела Нашей Многострадальной Родины, необходимо просто взять и нажать на спуск. Ну конечно же – унитаза, а вы чего подумали?!! И отправить всех сраных оккупантов на ихнюю сраную историческую родину – в родную их сердцу вонючую парашу! И лишь только тогда на Нашей Родной Земле возобладает Справедливость, простые трудящиеся люди за свой добросовестный труд начнут получать достойную человеческую зарплату и станут жить по-человечески!!!

Вечная память павшим от рук паршивых советских оккупантов! Пусть будем им пухом Родная Земля, широкая Донская степь, балки да овраги, реки да ерики, путинские свалки да помойки, и фундамент бурлацкого дома по переулку Дачный 10. Мёртвые сраму не имут.

И да пожнут паршивые советские оккупанты и все их мерзкие потомки то, что посеяли. И да поступят с ними со всеми точно также, как они сами поступают с нами. И да возвратятся им сторицей все бесчеловечные чекистские пытки, зверские расстрелы, и вековой кровавый геноцид коренного казачьего населения!!!

Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнёт (Послание Святого Апостола Павла к Галатам, 6.7).

Основано на реальных событиях, произошедших в Столице Донского Казачества. Некоторые имена изменены.

Донской Казак Сергей Белогвардеец.

Донской Атаман Пётр Владимирович Половцев.